Наталья Пичурина, 28.4.2019.

Тихим мартовским утром 1921 года на берлинской Гарденбергштрассе появился тучный смуглолицый человек с тросточкой в руке. Он шёл медленно, не торопясь, слегка опустив голову, возможно что-то обдумывая…

С противоположного стороны улицы к нему стремительными шагами направился молодой мужчина. Поравнявшись, он громко крикнул: «Талаат?», вытащил пистолет и молча выстрелил в голову. Грузный человек упал. На мостовой, в луже чёрной крови без мучений умер палач миллионов, бывший министр внутренних дел Османской империи, один из триумвирата главных организаторов геноцида 1915 года турок-помак Мехмед Талаат-паша. Стрелявшим был исполнитель операции возмездия «Немезис», армянин Согомон Тейлерян…

Согомон Тейлерян

Согомон без труда вышел на соседнюю улицу, но тут же вернулся на место выстрела лично убедиться в смерти Талаата. Там его и схватили турки из сопровождения паши. Кругом раздались крики подбежавших прохожих: «Человека убили, хватайте его!». Тейлерян не попытался бежать, да и вырваться из кричащей толпы было невозможно. И вдруг, в гвалте страха и безумия чётко прозвучали слова: «Чего Вы хотите? Я – армянин, он – турок, Вас это не касается»…  После, поваленный на мостовую Согомон встал и молча сдался в руки подбежавшей полиции… Уже в тюремной камере управления тайной полиции он напишет в своём дневнике: «Меня охватило такое чувство глубокой внутренней удовлетворенности, какого я не испытывал никогда. Свинцом давивший на меня длительный кошмар внезапно исчез. Казалось, всё изменилось: свободная моя душа парила вольно и непринужденно».

С этого выстрела начался отсчёт новой жизни человека, который по безумной идее Османской империи, страны совершившей первое массовое убийство мирных людей по национальному признаку, потерял вместе с миллионами армян Родину, близких и родных. Потерял всё, кроме чести и желания совершить возмездие за вселенское зло.

Впереди Согомона ждали длинные дни следствия и берлинский суд. Позади – незаживающая рана памяти о трагедии убийства его народа, горе семьи, трагическая смерть 85 представителей большого рода Тейлерянов. Из всех живших на Родине спастись удалось только двенадцатилетней девочке Арменуи, дочери старшего брата Мисака, которую отобрали у обезумевших убийц в обмен на залог. Кроме племянницы, живыми остались родственники в Сербии, которые занимались в Вальево семейным делом – торговлей кофе.

Согомон родился 2 апреля 1897 года в деревне Неркин-Багари на востоке Османской империи. Жизнь семьи была не легкой, и дело не в каждодневном труде, его армяне никогда не боялись, а в постоянном унижении и чувстве приближения той «точки невозврата» когда зло было провозглашено национальной идеей Османской империи. Репрессии против армян, погромы и резня (зулюм) начались много раньше того страшного 1915 года. В начале XX века отец Согомона поехал в Сербию по торговым делам с намерением в дальнейшем вывезти туда всю большую семью. По возвращению в Турцию, в 1905 году, Тейлерян-старший был немедленно арестован и приговорён к заключению. Тогда же семью депортировали из родной деревни в город Эрзинджан.

Армянские мальчики тех лет взрослели быстро, жизнь в Османской империи не оставляла времени на беззаботное детство. У Согомона было огромное желание учится, и завершив начальную школу в Эрзинджане, он продолжил образование в константинопольском лицее «Гетронаган» и в немецком университете. Первая мировая война резко изменило планы юноши, он вернулся в Эрзинджан. Прямо в ад, где от рук турецких убийц в местечке Кемах-Богаз была полностью уничтожена его семья. Убивали и Согомона. Он выжил чудом: после того как османская полиция надругалась и убила мать, двух сестёр и трёх братьев, тяжело раненный юноша с простреленными рукой и ногой, в бесчувствии пролежал несколько дней в груде убитых страдальцев. Позже, во время суда в Берлине он скажет: «Я не могу всё это рассказывать, потому что каждый раз я переживаю всё заново. Всех захватили и унесли, меня ударили. Потом я видел, как топором размозжили голову моему брату. Я не помню сколько времени там оставался, может быть, дня два».

Три месяца Согомон скрывался у курдов-алавитов, затем трудными путями через Иран и Грузию попал в Константинополь, откуда в 1920 году эмигрировал в США.

После Первой мировой войны в Константинополе с 27 апреля по 26 июня 1919 года прошли 13 заседаний турецкого военного трибунала. Их целью было выявление и наказание организаторов-виновников совершенных преступлений. Но, в доказательствах трибунал не рассматривал показания свидетелей, а в основном опирался на официальные документы. Согласно вынесенному приговору фактическими авторами преступлений были признаны Мехмед Талаат-паша, Энвер-паша, Ахмед Джемаль-паша, доктор Назим-бей, Бехаэддин Шакир, которых заочно приговорили к смертной казни. Другие обвиняемые получили различные сроки заключения.

Мехмед Талаат-паша

После подписания Турцией Мудросского перемирия в 1918 году Талаат-паша вместе с Энвер-пашой и Джемаль-пашой бежал в Германию на немецкой подводной лодке. О виновниках убийств мирных христиан никто и не вспоминал, тем более, что большая часть обвиняемых поменяли фамилии и документы. А награбленное и отнятое у армян и греков, позволили безбедно жить на задворках Европы. В августе 1920 года суды были распущены, казнённых после приговора трибунала назвали «национальными мучениками». Позже, Турция не забудет и про семьи организаторов геноцида, уничтоженных в рамках операции «Немезис», выделив им пенсии…

В тот же 1919 год, в Ереване, на съезде партии «Дашнакцутюн», по инициативе Акопа Тер-Акопяна, человека пережившего ужасы армянской резни 1894 года и выжившему благодаря спрятавшим его соседям-грекам, было принято решение о проведении операции возмездия – «Немезис». Организаторы операции подчёркивали, что они только выполнят приговоры константинопольского суда: «Наша организация не имеет плана истребления. Она лишь осуществляет наказание лиц, которые были заочно осуждены и признаны виновными в совершении массовых убийств». Был составлен поимённый список лиц, причастных к геноциду, из которых 41 признан главными виновниками. Тогда Акоп Тер-Акопян скажет: «Мы должны были драться голыми руками, зубами, если хотели жить по-человечески. Мы воевали более чем геройски, потому что хотели жить по-человечески. Мы были достойны этого более чем кто-либо под солнцем». ЖИТЬ ПО ЧЕЛОВЕЧЕСКИ, и более ничего… Он имел право на эти слова, в его семье не осталось никого, все были вырезаны турецкими религиозными фанатиками.

Следствие по делу об убийстве Талаат-паши продолжалось почти три месяца, и 2 июня 1921 года в 9 часов утра в Берлине начался судебный процесс. Безусловно это было резонансное слушание, за которым следили во многих странах мира. Во время судебного заседания защитниками Согомона стали три известных адвоката, одним из которых был доктор-профессор Кильского университета Курт Нимайер, которому удалось привлечь к слушанию многих свидетелей. Они то и рассказали подробности резни и жестокости младотурков. Европа получила ледяной душ, впервые осознав, что творила Османская империя с армянским народом. Жаль, что общественная память так коротка. Прошло всего лишь несколько десятилетий и османский эксперимент в решении «национального вопроса» повторила нацистская Германия, Хорватия и Япония. Зло вернулось Югославскими войнами, Косовским горем и бойней на Донбассе.

Заседание по делу об убийстве Талаата-паши в берлинском суде

В течение слушаний в суд был вызван руководитель миссии Германии в Османской империи Йоханнес Лепсиус, показания которого чётко обнажили правду о роли Талаат-паши в программе уничтожения армян, как организатора зверских массовых убийств мирного населения и страшных событий депортации.

Так суд, из судилища над Тейлеряном фактически превратился в слушание против Талаата-паши и младотурков. Заседания продолжались три дня, и не случайно судейский стенографический отчет, составленный с немецкой точностью, был озаглавлен как «Дело Талаата-паши».

Суд задал Согомону основной вопрос: «Совершили Вы убийство Талаата?». Тейлерян ответил: «Да». Вопрос: «Следовательно, виноват?». Последовал отрицательный ответ: «Моя совесть чиста, как я могу быть виновным? Я убил, но не являюсь убийцей… Примерно за две недели до убийства я снова почувствовал себя плохо, мне вновь представилась перед глазами картина резни. Я увидел труп моей матери. Труп поднялся на ноги передо мной и сказал: «Ты видел, что здесь Талаат и остался безразличным – ты мне больше не сын!».

После часового совещания главный присяжный, старший заводской мастер Отто Рейнике оглашает: «Виновен ли обвиняемый Согомон Тейлирян в умышленном убийстве в Шарлоттенбурге 15 марта 1921 года человека по имени Талаат-паша? НЕТ». Секретарь суда зачитывает короткое решение: «ОПРАВДАТЬ ОБВИНЯЕМОГО, РАСХОДЫ ОТНЕСТИ ЗА СЧЕТ ГОСУДАРСТВЕННОЙ КАЗНЫ».

Так наступило возмездие, а в истории мировой юриспруденции впервые состоялся прецедент, когда виновным признан не стрелявший мститель, а убитый им преступник.

Случившееся в берлинском суде заставило задуматься многих. Но, только Рафаэль Лемкин, двадцатилетний еврейский студент филологического факультета Львовского университета, изучавший далекие от юриспруденции науки, задумался над вопросом, который много позже станет основой «Конвенции о предупреждении преступления геноцида», принятой в 1948 году Генеральной Ассамблеей ООН. «Почему убийство одного человека – преступление, но когда государство убивает миллион своих граждан – это уже не преступление?», такой вопрос в 1921 году Рафаэль задает своему профессору. Ответ был прост – армяне турецкие подданные, и государство может поступать с ними, как ему заблагорассудится. Этот эпизод стал поворотным моментом судьбы Рафаэля, и с тех пор идея создания международного права, которое будет защищать народ от преступлений собственного правительства, овладела будущим великим юристом. В «Конвенции» Генеральной Ассамблеей ООН впервые был использован неологизм «геноцид», предложенный Лемкиным ещё задолго до её принятия.

Рафаэль Лемкин

В 1933 году на конференции по унификации международного права в Мадриде Лемкин предложил разработать международную конвенцию против геноцида, и выделил две группы его основных признаков. Это: разрушение культурных ценностей и исторического наследия посредством передачи детей одной этнической группы в другую, принудительного и систематического изъятий цивилизационных и культурных элементов, запрет на использование родного языка, систематического уничтожения книг на родном языке этой группы, разрушения объектов исторического и культурного наследия (памятников, религиозных учреждений, музеев и т. д.). А также: акты жестоких агрессий в отношении отдельных физических и социальных лиц; насильственное вторжение в частную жизнь представителей конкретных групп; целенаправленное уничтожение исторической, культурной и экономической основ этих групп.

Это сказано в 1933 году, но, прочитаем ленты новостей, разве сейчас мы не видим основных признаков геноцида в событиях на Украине и Косовской Метохии?

Лемкин глубоко изучил данные о нацистских преступлениях Второй мировой войны, что дало ему право работать в Нюрнберге в 1945-1946 годах в качестве советника американского прокурора. Тогда же он добился включения слова «геноцид» в обвинения нацистским преступникам. Так это понятие впервые были использованы в международном праве.

После суда Согомон Тейлерян уехал из Берлина в Сербию, жил в Вальево и Белграде. Там он нашёл свое семейное счастье – красавицу Анаит Татикян, которая в 1924 стала его женой и родила ему сына и дочь.

Согомон с супругой Анаит

Немцы пунктуальны, а потому, после оправдания Тейлеряну вернули улику – пистолет, который позже, уже в Сербии, Согомон собственноручно выбросил в Дунай.

В 1930-е годы в Сербию с официальным визитом должен был прибыть президент Турции. При составлении повестки визита турки поставили перед Сербами жесткое условие выдать Тейлерянов. Официальная Сербия ответила отказом, заявив, что не может арестовать своих граждан, однако пообещала, что на время визита поместит их под домашний арест. Три дня у дверей дома Тейлирянов вполне дружелюбно дежурили сербские полицейские, советуя членам семьи не покидать дом.

В начале 1951 года Тейлеряны переехала в Сан-Франциско. Умер Согомон в глубокой старости 23 мая 1960 года в городке Фресно недалеко от Калифорнии.

Одной душой земля беднее стала, одной звездой богаче стали небеса…